Тайна перстня Василаке - Страница 85

— Извините, но этот дипломат трогать не нужно.

— Вы, наверное, голодны? — гулко пробасил над моим ухом хозяин дачи. — Я живу по методике Порфирия Иванова. Зелья не употребляю, не курю, стараюсь есть, как можно меньше тушеного и жареного, зато чаи — моя слабость, естественно, чаи без сахара. У меня бабушка, царствие ей небесное, выпивала за один присест до десяти чашек чая, потом, насытясь, переворачивала чашку вверх дном. А вы… пейте, чувствуйте себя, как дома.

— Вы — физиономист? — Чертова робость! Откуда она на меня навалилась? Не мог расслабиться, тело, словно сковали невидимые цепи.

— Ну, расслабьтесь, расслабьтесь! Выше голову! Теперь лучше. Скажите, как поживает господин Василаке?

— Нормально. У меня создалось впечатление, что он живет, не тужит! — Я проговорил фразу и подумал, что нужно быть настороже. Любой неточный или лукавый ответ может быть истолкован против меня. — А вы с ним давно познакомились, Владимир Ильич?

— Недавно.

— Каким образом, если это не секрет.

— О, романтическая история! — деланно засмеялся хозяин дачи. — Два года назад меня неожиданно премировали бесплатной путевкой на остров Кипр, — охотно принялся рассказывать Владимир Ильич, — приехал, остановился в гостинице, где для меня был забронирован номер. Гостиница, скажу вам, дрянная, зато рядом с парком, где проходят ежегодные винные фестивали. Загорал, купался, смотрел, как отдыхают и резвятся богачи. Но и там меня «достали». Оказывается, на острове выходит газета «Русский Кипр». Однажды вечером ко мне в номер заявились незваные гости, журналисты из русских, попросили дать интервью, мол, как отдыхаю, все такое прочее. Я попытался выпроводить их, но они уже «пронюхали», кем я работаю в Москве, вплотную подступили с одним вопросом: «По чьим следам приехал на остров? Кого преследую из «новых русских или старых евреев»? Что мне оставалось делать? Пришлось отвечать, терпеливо разъяснять, что любой российский чиновник, даже если он работает в МВД России, имеет право на оплачиваемый отпуск.

— И вам поверили?

— Конечно, нет. Журналисты записали мои ответы и удалились, но… несостоявшееся во всем объеме интервью напечатали. В нем утверждалось, будто я «пасу» кого-то из главарей русской мафии на острове. И еще. Будто бы я специально снял в гостинице дешевый номер, чтобы быть как можно незаметней. И однажды, ранним утром, к гостинице подъехала автомашина, как сегодня за вами, и… привезли вашего покорного слугу в гости к бывшему россиянину по фамилии Василаке. Господин ни о чем меня не расспрашивал, просто вручил ключ от чудесного номера с видом на море, причем, совершенно бескорыстно.

— Очень любопытно, — ехидно заметил я, — досада начала овладевать мною: мысленно возводил воздушные замки, населенные мафиози, каждого, кто соприкасался с Васей-греком, считал купленным, «завязанным», а выходило все просто, по-человечески. Зная характер Василаке, вполне можно было предположить, что он способен на такой малопонятный шаг.

Владимир Ильич, наверное, видел меня насквозь. Он отвел глаза, наполнил мою кружку пахучим чаем, придвинул баранки. Все это выглядело не столько по-генеральски, сколько по-деревенски. Ему стало жарко. Легким движением сбросил халат на спинку стула, обнажив мускулистое, без капли жира тело.

— Вчера утром позвонил Василаке, попросил встретить вас в аэропорту, мол, вы человек приезжий, таскаться с чемоданами по Москве в метро тяжело. Как же нынче поживает наш общий знакомый? — повторил вопрос Левин. — Вроде бы он хотел передать мне письмецо.

— Совершенно верно, — засуетился я, точно, письмо. — Я открыл кейс, нашел конверт с инициалами «В.И.Л.» и с адресом на конверте, протянул хозяину дома. Владимир Ильич приподнял конверт на уровне глаз. Весело сказал:

— Не распечатывали? — и отложил конверт в сторону, как пустую, не имеющую ценности бумажку.

— Как можно вскрывать чужие письма?

— Н-да, — Владимир Ильич потянулся так, что хрустнули суставы, — с нетерпением жду очередной отпуск, доверительно сообщил, лучезарно улыбаясь, — пожалуй, опять махну на Кипр, благословенное место. Везет людям, родившимся там…

— Для отпуска самое подходящее место. — Меня так и подмывало кое-что уточнить о господине Василаке, но я все же перевел разговор на более безопасную тему. — В Лимасол направитесь или в Пафос?

— Там видно будет. В теперешней жизни нельзя загадывать даже на час.

— Это верно, — поддакнул я. — Как в Библии: «Иной говорит: «Через год я поеду туда-то и туда-то». Глупец! Он не знает, что с ним будет через минуту». Нужно планировать с оговоркой: «Если Бог даст».

— Поправку принимаю! — Владимир Ильич надкусил зеленое яблоко, сок брызнул прямо на скатерть. — А вы… в каком городе живете?

— В Старососненске, это под Воронежем. Мне от Москвы еще ночь ехать.

— О, город славных металлургов! Бывал там, бывал…

Каким-то странным и запутанным показался мне этот завтрак-обед у господина Левина. Сначала пили чай с баранками, с медом, по выражению хозяина, «промывали желудок», а когда меня начало мутить и распирать от воды, наконец-то подали… закуску к чаю. Бутерброды с ветчиной и колбасой, это еще куда ни шло, но маринованные помидоры и огурцы, это уже было слишком. Затем, не давая мне опомниться, служка в белом переднике поставил перед каждым из нас по маленькой сковородке с яичницей.

— Какие дела у вас в столице? — тщательно пережевывая пищу, спросил Владимир Ильич и пытливо взглянул мне в лицо. Говорят, глаза — зеркало души, если это так, то в душе у господина Левина отражался сам дьявол. Я поперхнулся, еда застряла в горле. Он видел меня насквозь и, наверное, посмеивался в душе над моими неумелыми фразами, над моим невольным смущением. Есть люди, с которыми ведешь разговор свободно, ни о чем не задумываясь, разговор на равных, а есть собеседники, что мысленно «давят» на тебя, заставляют смущаться, путаться. Взгляд Владимира Ильича прожигал насквозь.